КУДА ТЫ ЛЕТИШЬ, КРЫША МОЯ?
Абордаж
Интерлюдия:
«Агату» ждали к трем часам дня. Во
всяком случае. Именно на это время была
назначена финальная отстройка аппарата.
Они не появились ни в три, ни в четыре. К
половине пятого выяснилось, что утром
они выехали из Риги, а в данный момент их
местонахождение неизвестно. Начали
обзванивать таможни, что результата не
дало. К половине шестого в фойе
концертного зала уже топилось в
ожидании концерта человек четыреста.
Кто-то особо одаренный пустил слух, что «Агата»
не приедет вовсе. Становилось очевидным,
что концерт под угрозой срыва. В
гримерной все сидели, как на иголках.
Без десяти шесть к служебному
входу подкатил микроавтобус. Тот самый.
Все, включая администрацию. Облегченно
вздохнули.
Всю предыдущую ночь ребята
работали в одном из рижских ночных
клубов. Выступление закончилось около
шести утра, а в восемь они уже выехали из
Риги в направлении Пскова. Два часа их по
какой-то необыкновенно загадочной
причине продержали на таможне.
Разумеется. Ни о каком отдыхе не могло
быть и речи. Музыканты ничего не ели и
почти не спали.
Из недр автобуса появился жутко
простуженный Глеб и попросил директора
группы Спартака найти аспирин. Спартак
бегает по коридору, его зычный голос
разносится по всему этажу. Мы таскаем на
сцену аппаратуру.
Администратор группы Надежда посылает
кого-то за гамбургерами, а сама в
гримерной ломает голову над тем, как
раскрошить два кубика куриного бульона
на шесть кружек кипятка. Они выбрали
себе это сами, и , по большому счету, вряд
ли об этом жалеют.
Техник и звукорежиссер «Агаты»
мечутся по сцене, разматывая шнуры,
расставляя мониторы, путаясь в
хитроумных сплетениях сетевых и прочих
проводов. Кажется конца-края этому не
будет. Псковские техники, как всегда,
пребывают в меланхолическом анабиозе,
их пространственная ориентация
расплывчата, глаза полузакрыты, а
движения плавны и неторопливы. На их
лицах печать одухотворенности и полного
презрения ко всякой суете. Спартак
мечется между сценой и гримерной и глядя
на происходящее, тихо ругается матом.
Все подходы к концертному залу
запружены народом. Концерт
задерживается уже почти на час.
Катастрофически не хватает каких-то
шнуров наотрез отказывается работать
подзвучка на ударной установке.
Прибегает кассир филармонии и говорит,
что ей угрожают физической расправой.
Наконец, выходит из себя и Вадим и тихо,
но внятно начинает объяснять технику
филармонии, что он него требуется. Это
действует, и через некоторое время
начинается отстройка. Спустя полчаса
над опустевшей сценой зажигаются четыре
фиолетовых галогенных фонаря, а в зал
начинают пускать публику.
За полтора часа ожидания
концерта в кассу было возвращено три
билета.
Концерт:
За последние лет пять это первый
настоящий роковый концерт, который
посчастливилось увидеть городу. Большой
зал Дома политического просвещения,
фигурально выражаясь, благополучно
пережил первую брачную ночь в качестве
невесты с настоящим рок-н-роллом.
Местную публику давно не
баловали появлением звезд такого
масштаба, а потому от «Агаты Кристи»
ожидали невозможного. Ожидали и в то же
время боялись поверить в то, что это
невозможное возможно. Если угодно,
давайте определим это как «синдром
ожидания подвоха». Так дети, становясь
чуть-чуть взрослее, на новогоднем
утреннике первым делом пытаются
разглядеть, кто же в этот раз скрывается
за белой бородой и усами Деда Мороза –
дядя Вова или опять, как в прошлом году,
пьяный дядя Антон? А потому публика в
начале концерта просто не знала, как
реагировать, оцепенев от сознания того,
что перед ней – то самое, всамделишное,
что здесь все честно и всерьез. Но по
ходу того, как люди медленно, но верно
врубались в то, что все происходящее не
мираж, недоверчивое ожидание чуда
сменялось сначала тихим восторгом, а
потом и попросту буйным и искренним
весельем.
На бис «Агата» выходила дважды.
После концерта по-сибирски
габаритные ребята и «Агаты»
втискиваются в тесные «Жигули» «Норд-Вест
радио». Сидящий за рулем Игорь Федотов
говорит: « Ну что, поехали?» «Поехали, -
говорят ребята. –Три-четыре: «Быва-а-али
дни веселые…»
Интервью:
Корр.:- Глеб, первый и, может быть,
несколько банальный вопрос: как вам
Псков?
Глеб:- Ну, Псков показался таким
располошным и неожиданным, потому что
все у нас произошло в последний момент
разные сложности в дороге, поэтому мы
приехали совсем-совсем поздно,
практически уже должен был начинаться
концерт. Поэтому все происходило очень
поспешно… Грубо
говоря, о городе Пскове мы ничего не
знаем.
Корр.:- После Риги чувствуется контраст?
Андрей:- Да, плохие дороги и плохой
аппарат. Но прием более горячий.
Корр.:- А что там за ситуация сегодня
сложилась на таможне?
Андрей:- Машину не пропускали. То есть
пешком с инструментами пройти можно, а в
машине – нельзя. Не то российская
сторона не принимает, не-то их сторона не
выпускает… А между этими контрольными
пунктами «зеленая полоса» длиной два
километра. Нам эстонские пограничники
говорят: «Бегите с российскими
договаривайтесь». А мы на концерт
опаздываем, еще нигде не
останавливались, даже поесть. Спартак,
там бегал договаривался. Пропустили как-то,
но времени много потеряли. И концерт
задержали поэтому.
Корр.:- Глеб, совсем недавно у вас
вышел сольный альбом «Маленький Фриц».
Почему вы сочли, что эти песни не могли
быть реализованы в рамках «Агаты Кристи»
и предпочли выпустить сольный альбом?
Глеб:- Я и не думал о том, годятся они
для «Агаты» или не годятся… Это просто
совершенно отдельное произведение.
Цельное. Это как книга, как повесть, ну, я
не знаю, как роман…
Корр.:- Альбом «Опиум». Как мне кажется,
стоит несколько особняком от того, что
раньше делала «Агата Кристи»…
Глеб:- Что вы имеете в виду?
Корр.:- Небывало мрачное настроение
альбома в целом. Декаденство как
самоцель?
Глеб:- Каждый альбом характерен для
нас, потому что как бы являет собой одну
из наших граней, «Агату Кристи» в какой-то
определенной момент времени. То есть
сейчас мы такие какие наши новые песни,
каков наш новый альбом. А что касается
декаденства…Я не думаю, что это упадок
какой-то, по-моему, вовсе нет. Скажем так.
Это возвращение к искусству ради
искусства, то есть к тому, что и было
основной идеей декаданса как такового.
Как это ни эгоистично, «Опиум»,
альбом обо мне. «Декаданс» был сборником
баллад о различных явлениях в жизни, «Позорная
Звезда» - о моих взаимоотношениях с
любовью, а «Опиум» посвящен лично мне. В
«Звезде» был конфликт «он-она», в новом
же альбоме налицо мой конфликт с самим
собой. И ничего веселого в этом нет.
Корр.:- Следующий вопрос
адресуется, наверное, всем участникам
группы. В каком возрасте вы написали
первую песню и помните ли вы ее?
Вадим:- Вы хотите узнать, у кого это
раньше началось?
Глеб:- Я помню, первая песня у меня была
лет этак в пять, и почему-то она была на
мелодию … сейчас скажу, какую… .Короче,
«Широка страна моя родная», только с
другими словами. А музыку первую я
придумал, наверное, лет в семь.
Корр.:- Когда вы устаете от гастролей,
тусовок, выступлений в клубах. Как вы
отдыхаете?
Андрей:- На концертах.(Общий смех). У
нас нет свободного времени.
Корр.:- Что за инцидент был летом в одном
из столичных ночных клубов, когда ОМОН
устроил вам большой праздник?..
Андрей:- Это в Питере было. Они искали
наркотики. Программа называлась «Опиум»,
и они почему-то решили…В общем, был
обыск. Нам с Вадиком повезло, мы под руку
им не попались, а Глеб простоял полтора
часа…
Глеб:- Руки за голову…
Андрей:- Под оружием. Ну там всем
досталось.
Бутусов получил по голове
прикладом…Наркотиков, конечно, не нашли.
Корр.:- То есть люди работали без особых
объяснений?
Глеб:- Ну да, все просто…Дело в том, что
ОМОНу за некоторое время до нашего
концерта в клубе кто-то из «доброжелателей»…ну
, словом, накляузничал, что якобы должна
состояться передача партии наркотиков
от музыкантов дирекции клуба или
наоборот… в общем. Чушь какую-то
залепили. Может быть, конкуренты, может,
еще кто.
Вадим:- Нет, насколько я знаю, там про
музыкантов и дирекцию вообще ничего не
говорили. Просто якобы в клубе кто-то
кому-то должен быть передать наркотики,
и все.
Корр.:- И одного этого было достаточно,
чтобы сорвать концерт, поставить
музыкантов к стене?..
Вадим:- На самом деле с нами еще
обошлись достаточно деликатно (улыбается),
ну , после первых ажиотажных всплесков.
Они же ставят целью не сорвать концерт, а
искать наркотики. Другое дело, что «лес
рубят – щепки летят», и они-то в данном
случае рубят лес. А щепки – это
музыканты и зрители, которые там
отдыхали. А вообще в Петербурге это
очень частое явление и очень многие
клубы там обыскивают вот таким образом,
устраивая облавы.
Корр.:- Скажите, у вас есть уже какие-либо
черновики, наметки для нового альбома?
Глеб:- У меня нет. Спросите у Вадика.
Вадим:- У меня тоже. Спросите у Саши.
Саша:- У меня тоже. Спросите у Глеба.
Корр.:- Глеб, ваши стихи невольно
вызывают ассоциации с «серебряным веком»…
Глеб:- Могу сказать только за себя: «Куда
ты летишь, крыша моя?». А вообще-то эдакий
своеобразный лозунг был сформулирован в
альбоме «Опиум»: «Музыка – это опиум для
никого». Что это означает? Исходя из
фразы «Религия – это опиум для народа»,
которую в свое время ввели социал-демократы.
Появилась такая антитеза. «Опиум» - в том
же значении, в котором это слово
употребляли коммунисты, то есть нечто
одурманивающее. А «для никого», потому
что искусство – вещь самоценная и
никому не принадлежит, ни от кого не
зависит. И, грубо говоря, даже мы, люди,
которые его творят, в той же мере
зависимы от искусства и подчиняемся ему,
как и зрители.
Корр.:- Существует расхожий тезис о том,
что творчество художника отражает его
внутренний мир. На сколько процентов
ваше творчество – это отражение вашего
внутреннего «я» , и сколько в этом позы,
игры, сценического фарса, может быть…
Глеб:- На сто процентов первого, на сто
второго и так далее. На сто процентов это
честно, на сто процентов это – игра, на
сто – фарс… Наша главная жизнь, в
принципе, находит себе воплощение
именно в том, что мы делаем. Скажем, после
концерта мы совершенно другие, нежели на
сцене, но это не значит, что на сцене мы
врем. Скорее всего на сцене-то мы как раз
и существуем по-настоящему.
Корр.:- Как вы думаете, долго ли еще
просуществует «Агата Кристи»?
Вадим:- Как вы думаете, долго ли вы еще
проживете?
Брал интервью и делился мыслями ди-джей «Н-В-Р» Дмитрий Ошеров.(28.12.1995)
