DEEP PURPLE

Английская группа, образована в 1968 году в ФРГ. Род Эванс (1945) - вокал
Ричи Блэкмор (14.04.1945) - гитара
Джон Лорд (9.06.1941) - клавишные
Ник Симпер (1946) - бас-гитара
Иэн Пейс (29.06.1948) - ударные

1968 - группа Deep Purple подписала контракт с фирмой EMI
1969 - группу Deep Purple покинули Ник Симпер и Род Эванс, приглашены Роджер Гловер, бас-гитара и Иэн Гиллан, вокал
1973 - из группы Deep Purple ушли Роджер Гловер и Иэн Гиллан, их заменили Гленн Хьюз, бас-гитара, вокал и Дэвид Ковердейл, вокал
1975 - в группе Deep Purple Ричи Блэкмора заменил Томми Болин, гитара
1976 - распалась группа Deep Purple
1983 - группа Deep Purple собралась в составе 1970 - 1973 годов
 История
Нельзя сказать, что Крису Кертису плохо жилось. С точки зрения человека, который привык довольствоваться малым, у него было все: молодость, неплохо оплачиваемая работа ударника в занимающей престижные места в хит-па­радах музыкальной группе «The Searchers» в Ливерпуле — го­роде, где он жил. Но парню всего этого было недостаточно. Им упорно владела мысль о большем своеобразии исполне­ния, хотелось во что бы то ни стало удивить им не только Ан­глию, но и весь мир. Но высказываемые им идеи не нашли понимания в родном коллективе. И из-за возникших разно­гласий он покидает «The Searchers», решая создать свою, новую группу. И как цыган, который приступает к покупке лошади, начиная с хомута, бросается на поиск продюсера, спра­ведливо полагая, что от этого зависит если не все, то очень многое. В Ливерпуле подходящего человека на эту долж­ность ему не удалось присмотреть. Как часто бывает в жиз­ни, помог случай. Нежданно-негаданно напомнил о себе его старый приятель Тони Эдвардс, который в свое время перебрался в столицу, где служил в одном из лондонских офисов. Речь шла, правда, не о музыке, но Крис вспомнил деловую хватку, энергию и предприимчивость приятеля и, не откладывая дела в долгий ящик, предложил ему стать продюсером будущей группы музыкантов. Что ж, и Тони Эдвардс знал своего приятеля не хуже, чем тот его: понимал, что, если тот берется за дело, то игра стоит свеч. И согласился, при усло­вии, что группа будет создана в Лондоне. Во всяком случае, рассудил он, оставаясь в Лондоне, он ничего не теряет даже при неудаче предприятия. На том и порешили: формировать­ся группа будет по его местожительству.
Дело оставалось за «малым»: переехать Крису в Лондон и найти исполнителей. Выполнение первого условия было несложным: собрав свой нехитрый скарб, Крис переезжает на новое место. Второе — было посложнее: исполнители, по его замыслу, должны были быть не просто музыкантами, а мас­терами, настоящими виртуозами, работая с которыми, мож­но подняться ничуть не ниже музыкального Олимпа.

Дорогу осилит идущий. Тем более, что далеко идти в своих поисках Крису Кертису не пришлось. В Лондоне он оста­новился в «музыкальном» доме, где квартиры сдавались преимущественно молодым одаренным людям, которые стре­мились, во что бы то ни стало выбиться в люди, добиться из­вестности. Да лотом и здесь ему, считай, повезло. Не с убранством квартиры, нет: она была и невелика по размеру, и небогато обставлена, к тому же не очень опрятна. Но все это сполна компенсировалось наличием в ней постояльца, с которым Кертиса свела судьба. Молодой человек был не только высок ростом и симпатичен, и, как любят нынче выражаться, вполне коммуникабелен, в чем неоднократно мог убедиться Кертис. Была в нем, правда, и не очень привлека­тельная черта: он был непунктуален, что не могло не раздра­жать человека, привыкшего к дисциплине. Но ... Когда Джон Лорд (так звали его товарища по квартире) садился за пере­носной орган и начинал играть — забывалось все, оставался лишь мир великолепных, не дающих покоя звуков, погло­щавший всего тебя. «Эге, парень, да ты ведь талантище, то, что мне нужно», — подумал Кертис после первых же непро­извольных прослушиваний: парень отдавал органу все сво­бодное время. Но, как и, главное, чем привлечь парня в несуществующую группу: ведь он играл в хорошо зарекомен­довавшем себя трио «Flowerpot Man».

Была, не была, — рискнул Кертис. Как-то за чашечкой кофе Кертис разоткровенничался, поделился своей мечтой создать высокопрофессиональную группу. «Назовем ее «Карусель», а?» — как само собой разумеющееся обратился он к Джону. И был несказанно рад, получив неожиданный поло­жительный ответ. Подхватив и развив разговор, Джон, к ве­личайшему удовлетворению Кертиса, упомянул, что у него на примете есть отличный парень, который творит чудеса с гитарой. Правда, он хоть и англичанин, но сейчас на­ходится в Гамбурге, а зовут его Ричи Блэкмор.

— Ричи! — Я бы с удовольствием играл с ним в одной группе, — подал свой голос подоспевший к разговору товарищ Джона - басист Ник Симпер.

На том и порешили. Со свойственной молодости быстро­той составили тут же нехитрый текст телеграммы-приглаше­ния и тотчас отправили ее адресату, скинувшись на оплату его переезда из Гамбурга в Лондон.

В ноябре 1967 года Ричи прибывает в Лондон и, что на­зывается, с корабля на бал, попадает на репетицию. Его по­явление бурно приветствуется. Прямо на квартире, которую снимают Лорд и Кертис, вместе со вновь прибывшим гитаристом наиграли и отрепетировали несколько вещей. Пригла­шенные на прослушивание продюсеры Тони Эдвардс и Джон Колетта, остались очень довольны. После такого приема и высокой оценки дебюта, Ричи ничего другого не оставалось, как дать согласие на предложение ребят.

Все было бы хорошо, если бы Крис Кертис не витал в об­лаках, мог бы опуститься на грешную землю. Но у него одна за другой рождались новые идеи, строились планы один дру­гого лучше, а вот до конкретных практических действий ру­ки не доходили. А ведь к его мнению прислушивались, его авторитет, как недавнего участника довольно популярной «The Searchers», к тому же хорошо знакомого с «The Beatles», был довольно высок. К тому же именно он вывел в «высший свет» Джона Лорда, который начал посещать солидные заведения и, что для начинающего карьеру юноши немало значило, подымало его в собственных глазах, впервые в жизни даже прокатился в настоящем «Роллс-Ройсе».

Но, тем не менее, дело с мертвой точки не сдвинулось, и поэтому Лорд не спешил покидать группу «Flowerpot Man».

И тут счастливое начало как бы обретает задний ход. Неожиданно исчезает со сцены идейный вдохновитель с трудом сколоченной группы Крис Кертис, да так, что, несмотря на все усилия, найти его след в английской прессе нам так и не удалось. Его поступок сродни разве что взбудоражившему в свое время весь шахматный мир исчезновению Бобби Фишера, с той, правда, разницей, что, несомненно, талантливому Кертису все же не сравниться с заслуженной прижизненной славой гениального Бобби Фишера.

Развал? Не будем спешить с выводами, хотя, на первый взгляд, к этому шло. Блэкмор, получив деньги у Эдвардса и Колетты, отправляется обратно в Гамбург, неудовлетворен­ный и порядком огорченный. Как же: он, входящий в пятер­ку лучших гитаристов Великобритании, остался, по сути, у разбитого корыта: ни денег, ни славы не нажил в Лондоне, в то время как его менее техничные, но более удачливые коллеги Кейт Ричард, Эрик Клэптон, Пит Тауншед и другие об­ладали в достатке и тем, и другим. Приуныли и другие члены несостоявшейся, казалось, группы.

При таком неблагоприятном развитии сюжета, когда, казалось, все задумки могут пойти прахом, оказалось, что не­даром Кертис делал ставку на Эдвардса. Именно в этот сложный момент он проявил и твердость духа, и решимость, достойную классного продюсера. Взяв курс на возрождение достойной прогреметь на весь мир группы, он шлет телеграмму Лорду, который гастролирует с «Flowerpot Man», и про­сит того взяться за реконструкцию группы. Польщенный таким предложением, Лорд соглашается.

Как опытный строитель, который в первую очередь беспокоится о прочности фундамента будущего дома, Эдвардc предпринимает лихорадочные усилия, чтобы вернуть Блэкмора. И это ему удается. Тот вторично приезжает в Англию.

Теперь можно вздохнуть свободней: все в сборе. Местом для репетиций избрали пустой заброшенный амбар в одной из маленьких деревушек. Место выбирали сообща: здесь спо­койно, без суеты можно было продолжать свое творчество. Но хватает и проблем: нужны хорошие ударник и солист.

Ник Симпер приводит ударника Бобби Вудмана Кларка, который впервые применил сдвоенные бас-барабаны. С соли­стом посложнее. Через газету объявляется конкурс на его место. Откликается более 60 человек. Предпочтительнее выглядит кандидатура гитариста и певца Мика Ангуса, который играл в группе вместе с Родом Эвансом (вокал) и Яном Пэйсом (ударные). Мик поделился с ними новостью: вскоре, вероятно, уйду в другую группу. Хотя те и сделали удивленные глаза, ничего, мол, о новеньких не знаем, новостью это для них не было. Тайком от своих они сами «пробовались» на эти роли.

Собрались прослушать Пэйса. Но он не мог играть в присутствии своего соперника Бобби Кларка, которого «вытеснял» в случае успеха. Чтобы выйти из положения, придумали хитроумный ход. Использовали привычку Кларка курить редкие французские сигареты «Житан», которые продавались в ларьках на окраине Лондона. Когда тот отправился в неблизкий путь за любимым куревом, пригласили Пэйса. Тот привез ударную установку и начал молотить по барабанам, вышибая из них неимоверные дроби. Не успел Кларк возвратиться, как всем стало ясно — барабанщиком будет Ян Пэйс. Боб, естественно, обиделся, да что поделаешь: побеждает сильнейший. Пришлось ему довольствоваться тем, что ему оплатили расходы и дали денег на дорогу домой. Род Эванс тоже приглянулся ребятам, даже Мик Ангус поступил по-джентльменски, заявив: «Род поет лучше меня, и он более достоин занять место в группе».

Так Ян Пэйс стал барабанщиком, а Род Эванс вокали­стом. Все были молоды, и трудности и неурядицы быта их не пугали: они были, по выражению Пэйса, готовы ко всему.

В большом амбаре, где поселились участники группы, было много коридоров, комнатушек, закоулков. Он и до заселения пользовался у местных жителей худой славой. А с появлением новых постояльцев — и подавно. Считалось, что в нем участилось появление привидений. Да и немудрено: по ночам оттуда слышались завывания и всхлипы, словно кого-то истязали, и он, бедолага, взывал к помощи. Да и сами музыканты стали замечать неладное. Под кроватью Лорда, например, вечно что-то шевелилось, а однажды он проснулся от грохота упавшей картины. Проснувшись, он увидел в полосе лунного света, как по комнате ползет полено, которое исчезло в открытой невесть кем двери.

Утром эти события минувшей ночи живо обсуждались. Наперебой говорили все. Лишь Ричи Блэкмор молчаливо смотрел на всех грустными глазами, не выражая никаких эмоций. В самом деле, не станет же он разочаровывать тех, кто высказывал самые неправдоподобные версии, рассказом о том, что все их истории не стоят и ломаного гроша, что это он, Ричи, ночью подкрадывался к своему стоваттному усилителю «Marshall», включал его и плавно подносил к нему ги­тару, пока тот не начинал скулить и визжать из-за обратной радиосвязи. А, чтоб хоть как-то заглушить эти звуки, протя­гивал нитки и веревки к окнам, дверям, заставляя их откры­ваться, скрипеть, а полено ползать по комнатам. Нет, не мог он рассказать товарищам о своих ночных бдениях: еще, чего доброго, можно и по затылку схлопотать...

Но, как бы то ни было, весной 1968 года шли упорные репетиции. Ричи на одну из них пригласил знакомого звукорежиссера Дерека Лоуренса. Сделал он это неспроста, с далеко идущими целями. Дело в том, что в то время американская музыкальная корпорация «Тетре Граммотон» поручила Лоуренсу найти перспективную группу, с которой можно было бы подписать контракт. Приглашенный на репетицию Дерек Лоуренс унес с нее записи, которые выслал в США, в дирек­цию «Тетре Граммотон». Ответ последовал незамедлительно: «Настоящим подтверждаем: это нас устраивает; начальные условия — 200000 фунтов и 9% отчислений от продажи пластинок. Приезжайте».

Пока шел обмен телеграммами, пятерка музыкантов го­товилась к выступлениям на сцене. Думали над названием своей группы. «Тогда мы решили выступить под названием «Карусель», и в случае чего, если концерты пройдут плохо, поменять название и о гастролях никому не говорить», — вспоминает Джон Лорд. Между тем, на столе сельского амба­ра, где проходили репетиции, лежал лист бумаги и ручка, чтобы каждый мог написать свое название. Список становил­ся все длиннее. Первоначально колебались между вариантами «Орфей» и «Огонь». Но однажды к столу подошел Ричи Блэкмор и написал два слова: «Deep Purple» — «Темно-Лиловые». Слова эти он взял из любимой песни своей бабушки. Во время предстоящих скандинавских гастролей музыканты окрестили себя этим именем.

Первый концерт состоялся 20 апреля 1968 года в датском городе Таструп, В Дании предполагалось дать за 17 дней 11 концертов. Приехав с гастролей, группа записала свой первый аль­бом — «Shades Of Deep Purple». Пластинку записали за два дня — 11 и 12 мая. Одновременно с выпуском долгоигра­ющих пластинок музыканты намеревались выпустить битловский «Help». Но дирекция фирмы «Тетре Граммотон» настояла, чтобы первой «сорокапяткой» стала «Hush». После ее выхода, благодаря развернутой мощной рекламе, «Hush» заняла 4-е место в США. Поль­зовалась успехом «сорокапятка» и в Европе. Однако в родных стенах, в Великобритании, группа провалилась.

Но духом ребята не пали, хотя, разумеется, настроение было изрядно испорчено. Одновременно с работой в студии они готовились к телесъемкам. Все усиленно трудились, за исключением Блэкмора, который даже в день съемок долго не появлялся. Уже хотели поставить вместо него Мика Ангуса, но за полчаса до начала съемок явился наконец Ричи...

Вскоре после съемок «Deep Purple» приняли участие в джаз-фестивале, огранизованном лондонским рок-клубом «Марки» в городе Самнере. Выступление шло отдельным концертом субботним днем. Концерт вылетел в трубу. В зале слышался свист, топот, возгласы «халтура». Многие вообще сочли «Deep Purple» американской группой. Вместо аплодисментов музыканты покидали сцену под стук каблуков собственных ботинок.

Осенью 1968 года «Тетре Граммотон» организовала гаст­роли группы в США, приурочив к ним выпуск пластинки «The Book Of Taliesyn». По прибытии в Лос-Анджелес музыкантов поселили в дорогом мотеле. Сказать, что обстановка здесь была иной, чем дома, значит ничего не сказать. Разительный контраст с убогостью сельского амба­ра, в котором ребята еще недавно репетировали, да и с гости­ницей «Рафлс», расположенной недалеко от лондонского аэропорта, где они одно время жили, просто шокировал молодых музыкантов. Здесь, в Америке, в их распоряжении была целая кавалькада сверкающих лимузинов, в комнатах стояли в кадках экзотические пальмы и мебель на полмиллиона долларов; цветы менялись каждый день. Был даже штатный повар, который выполнял любые заказы. Что ни говори, а это было получше, чем холодная квартира с окном, выходящим на мокрую улицу!

В американском турне «Deep Purple» сопровождали группу «The Cream», которая давала в Соединенных Штатах прощаль­ные гастроли. Первый концерт в присутствии 16 тысяч зрителей состоялся в Лос-Анджелеском «Форуме»; но вскоре благопристойные «The Cream» невзлюбили бесшабашную «темно-лиловую» пятерку и попросили убрать ребят из первого отделения. Пришлось срочно перестраиваться и организовывать отдельные выступления, которые шли три месяца. За это время группа побывала в Сан-Франциско, Миннесоте, Вашингто­не, Детройте, Чикаго, Бостоне... Рождество «Deep Purple» встречали в Нью-Йорке. К празднику туда приехали близ­кие друзья, невесты и подруги «Темно-Лиловых». Долгие га­строли порядком утомили музыкантов, и всем хотелось домой, в сырость, в холод, в дождь...

И — снова Англия.

В марте 1969 года для Ричи Блэкмора и Джона Лорда произошли знаменательные события — они оба женились. Третий альбом группы вышел в Великобритании в октябре 1969 года. На нем были записаны как песни участников «Deep Purple», так и композиции других авторов. Эта чехарда с песнями имела вредные последствия — «Deep Purple» стали считать очередной легковесной поп-группой. Этим был страшно возмущен Блэкмор. Впоследствии музыкантам пришлось приложить немало усилий, чтобы избавиться от такого мнения, и в остальные альбомы «Deep Purple» старались включать песни только собственного сочинения.

Третий альбом назывался просто «Deep Purple» (среди меломанов он более известен под названием «April»). На обложке этого альбома была помещена картина Иеронима Босха, в которую с помощью фотомонтажа встав­лены фотографии участников группы. В среднем темпе, в ме­ру рока, в меру классики, в меру электроники — диск вышел очень неплохим, но особой популярности группе он не при­нес, как и «сорокапятки», которые ансамбль продолжал вы­пускать. «Deep Purple» стали одной из многих английских групп, выступавших по 6-7 раз в неделю в небольших залах, изредка выезжающих в Америку — «за деньгами», и время от времени удостаивающихся нескольких строчек в прессе. В апреле 1969 года, записав, но, еще не выпустив на ры­нок третий альбом, группа снова уезжает в Америку на гаст­роли, которые длились полтора месяца. Там-то и произошел раскол.

Блэкмор, Пэйс и Лорд заявили Джону Колетте, что Симпер и Эванс их не устраивают, и они не хотят больше играть с ними. На что Колетта резонно заявил, что до конца гастролей еще две недели, и надо, по крайней мере, доиграть турне. Впоследствии Блэкмор, пролил свет на это решение, зая­вив: «Род — певец неплохой, но балладного стиля. Баллады он исполняет прекрасно, но при исполнении тяжелых вещей, где нужен высокий голос, Эванс не подходил — он не попадал на нужную ноту, что вообще необходимо для группы, движущейся в тяжелом направлении. Симпер, в общем-то, тоже неплохой музыкант, но он рокер старого стиля».

Жаль было расставаться с теми, с кем, образно говоря, съели не один пуд соли. Но сработал жесткий, не знающий компромиссов, закон подчинения меньшинства большинству, и Эванс с Симпером были уволены. По-разному воспри­няли они этот поворот в судьбе. Симпер расстроился, а Эванс, как всегда, не унывал. Он женился на богатой амери­канке и переехал на ее родину. Он и в получении дивидендов оказался практичнее своего товарища по несчастью. Обоим было предложено получать деньги от распродажи пластинок. Симпер не согласился и подал в суд, и ему выплатили 10000 фунтов. Эванс согласился с предложенными условиями и в последующие годы получал от распродажи пластинок по 15000 фунтов в год.

Итак, от «Deep Purple» осталось 60 процентов состава. «Ну, что будем делать?» — спросил Джон Колетта. И Лорд ответил: "Есть у меня на примете паренек, который замеча­тельно вопит высоким голосом..." Лето 1969 года. Приехав с гастролей в США, оставшаяся тройка музыкантов приглаша­ет на запись певца Ена Гиллана и бас-гитариста Роджера Гловера из «Episode Six». Администрация и менеджер этой группы возмутились: как, мол, смеют оголять их коллектив. Они даже вручили ноту протеста Джону Колетте, требуя оставить в покое их питомцев, в противном случае грозя подать в суд. Как показали последующие события, никакого воздействия эта угроза не возымела, она была подобна пустому сотрясанию воздуха.

С приходом свежих сил для «Deep Purple» началась новая эра восхождения на вершину профессионального мастерства, сопряженная, правда, с большими трудностями. Выход пластинок «The Book Of Taliesyb» и «Deep Purple» не мог поправить финансового положения пластиночной фирмы компании «Тетре Граммотон», которой грозил кризис. Из-за этого компания предъявила группе жесткие требования. Что делать: пришлось организовывать самостоятельные гастроли, обеспечивая максимум выступлений при минимуме времени. Но нет худа без добра: это пошло группе на пользу, дисциплинировало людей, сплотило их воедино.

Во время гастролей музыканты переезжали на мини-автобусе темно-лилового цвета и двух автомобилях. Закончив выступления, они решили с недельку отдохнуть в местечке Кебер. Чтобы добраться туда, заказали большой катер, на­брали кучу пластинок, гитары, все, что располагало к прият­ному времяпровождению. Блэкмор прихватил большое духовое ружье и во время пути развлекался, стреляя из него по проходившим мимо лодкам и катерам. Надо ли говорить, что местным властям не понравился волосатый снайпер? За «баловство» его забрали в полицию. Эдвардc и Колетта быстро уладили конфликт: не впервые им приходилось выручать своих не в меру расходившихся питомцев из аналогичных деликатных ситуаций.

Тем временем у Лорда возникла идея написать сюиту для группы и симфонического оркестра. Тони Эдварде, послушав черновые наброски, поддержал Лорда, дав ему на заверше­ние работы 6 месяцев. Одновременно был сделан заказ в Альберт-Холле на прослушивание и запись концерта на пла­стинку. Работая день и ночь, Лорд уложился в указанные сроки. Доктор Малькольм Арнольд, дирижер оркестра, прослушав сюиту, согласился на совместную работу. Репетировать начали за три дня до выступления, 24 сентября, по нескольку часов в день. Оркестр состоял из 110 музыкантов с расширенной ударной секцией. Каково же было удивление, если не сказать возмущение, оркестрантов, когда один аккорд гитары Блэкмора перекрывал звучание всего оркестра. Во весь рост встала проблема совместимости. Оркестранты, потратившие годы на оттачивание мастерства, не желали мириться с тем, что они играют с какими-то длинноволосыми юнцами, которые вдобавок «забивают» их. Репетиции шли скверно. На глаза Лорда, который вложил в работу столько сил и надеялся на успех, наворачивались слезы. Сидевший в зале Эдвардc хватался за голову.

Бунт в рядах оркестрантов достиг апогея, когда дама из виолончельной секции заявила, что не собирается играть с какими-то выскочками. Трудно сказать, чем бы это все кон­чилось, если бы не непререкаемый авторитет доктора Арнольда, который погасил конфликт, не дав ему разгореться. В результате — концерт прошел с успехом. Публика потре­бовала сыграть финальную часть на бис, не менее четверти часа провожая исполнителей аплодисментами. После кон­церта все та же виолончелистка, которая взбунтовалась, по­дошла к Джону Лорду, пожала ему руку, извинилась и сказала, что получила большое удовольствие от игры с такой группой. Концерт был заснят на пленку, музыкантов при­гласили на телевидение, где они поделились впечатлениями о совместной работе с оркестром, рассказали о дальнейших творческих штанах. «Deep Purple» предстал солидным рок-коллективом.

Ведущую роль в группе играли Джон Лорд и Ричи Блэкмор. Они представляли два полярных направления в музыке. Лорд тяготел к джазу и оркестровому року, Ричи был чистым рокером. Но в сюите Лорда эти два направления удачно слились. Концерт, записанный на пластинку в Америке и Великобритании, вышел в конце 1969 — начале 1970 года. Пластинка не имела большого коммерческого успеха, и поэ­тому Блэкмор начал пробовать свою концепцию, что дало положительные результаты.

С сентября 1969 года по апрель 1970 шла запись альбома «Deep Purple In Rock», который знаменовал их переход в раз­ряд групп тяжелого рока. В те годы такой термин как «хэви метал» еще не существовал, поэтому такие группы как «Deep Purple», тяготеющие к тяжелой агрессивной музыке, относи­ли к группам прогрессив-рока.

К апрелю 1970 года дела «Тетре Граммотон» стали со­всем плохи, и тут поговорка «нет худа без добра» полностью оправдала свой смысл. Фирма слилась с крупной компанией «Warner Brosers», и уже к лету группа автоматически пол­учила от нее солидный контракт. Но деятели из «Warner Brosers» не испытывали восторга от союза с «Deep Purple». Правда, сразу же был переиздан «Concerto For Group And Orchestra», хотя он и не собрал большой аудитории по обе стороны Атлантики.

В творчестве всех профессиональных групп своя (одина­ковая по схеме) концепция завоевания аудитории: сначала выходит новая пластинка, а затем музыканты едут «живьем» пробивать себе дорогу к славе. У «Deep Purple» все было нао­борот. Сначала группа давала концерты, причем на высоком уровне, и после них публика хотела как бы вновь пережить услышанное, покупала пластинки.

С лета 1970 года группа давала концерты в Великобритании. Музыканты твердо решили завоевать славу у себя на родине. 9 августа они выступали на одном из джазовых фес­тивалей вместе с группой «Yes», которая должна была играть перед ними в первом отделении, они — во втором: заканчи­вать концерт всегда предоставлялось солидным и уважаемым группам. Но случилось так, что «Yes» опаздывали, и «Deep Purple» упросили начать концерт. Посредине их выступления появились «Yes». Ричи Блэкмор заподозрил в этом театральную интригу, приказал двум служащим принести канистру с бензином и облить им колонки. Взяв швабру и намотав на нее облитую бензином тряпку, Блэкмор поджег ее и ткнул ею в динамик. Взрывной волной участников группы едва не снесло со сцены. Блэкмор, продолжая играть на горящей аппаратуре, встал на одно колено. «Мы должны быть последними! — бормотал он сквозь стиснутые зубы, — и мы будем выступать последними!»

Завершить фестиваль на пылающей сцене не удалось: помешали тотчас примчавшиеся пожарные. Все же в тот вечер «Yes» выступили. К тому же из двухсот тысяч фунтов, отчисленных «Deep Purple» за фестиваль, вычли солидную сумму в счет ущерба за учиненный погром. Ричи, идя в ногу с модой, законодателем которой был Пит Тауншед, из «Who», в конце каждого концерта разбивал гитары. Делал он это с большим удовольствием. Но, в отли­чие от Тауншеда, берег две свои любимые гитары «Fender Stratocaster» и красный «Gibson». Он играл на них, а в конце концерта незаметно подменивал на другие. Специаль­но для этого в Японии была закуплена партия дешевых ги­тар. К тому же после того, как одну из них разбивали, рабочие подбирали обломки и склеивали их, для, так ска­зать, вторичного употребления.

Пластинкой, которая вознесла «Deep Purple» на вершину мировой рок-волны, стала «Deep Purple In Rock». На ее об­ложке с помощью фототрюков изобразили лица участников группы, высеченные в скале (английское слово рок имеет значение «скала»). Это был довольно прозрачный намек на эпохальную значимость: в американском городе Рашимор один из скульпторов за 20 лет высек в скале лица пяти американских президентов. В группе «Deep Purple» тоже было пять человек.

Хотя пластинка и не поднялась выше четвертого места, но на протяжении года она не выходила из десятки, а в 1971-м оставалась в тридцатке лучших. Глoвер впоследствии отмечал, что эта пластинка — лучшая работа «Deep Purple», в ней была свежесть, искренность и честность, которые в такой степени так и не выразились в их остальных выступлениях.

Как известно, в 1970 году распались «Beatles» — признан­ные лидеры рок-музыки. Основными претендентами на первое место были «Led Zeppelin», «Rolling Stones», «Credence Clearwater Revival»…. Неожиданно вперед вырываются «Deep Purple» — тогда еще не слишком известная группа — со своим альбомом «Deep Purple In Rock». В этом новом для себя амплуа «Deep Purple» прочно закрепились на доследующие шесть лет.

Многие радиостанции в то время передавали песни «Speed King», «Into The Fire» и «Child In Time»— лучшие композиции альбома.
«Милое дитя во времени
Ты увидишь черту,
Линию, прочерченную между
Добром и злом. Ты увидишь слепца,
Стреляющего в мир,
Пули летят,
Собирая жатву.
Если ты был плохим —
Ну, конечно же, ты был им
И тебя еще не достал
Летящий свинец,
То лучше закрой глаза,
Нагни голову
И жди, пока в тебя не попадет рикошетом».
Это текст песни «Child In Time». Шла война во Вьетнаме, и многие воспринимали песню как антивоенную песню протеста; как оно и было. «История неудачника» — так кратко охарактеризовали ее члены группы.

...Песня начинается. Накал ее все возрастает, все неистовее звучит голос Гиллана — кажется, он уже выходит за пределы человеческих возможностей. Ему вторит гитара Блэкмора, ударные Пэйса нагнетают темп, рычанием отзы­вается бас-гитара Глoвера, а за всем этим орган Лорда выводит трагическую и тревожную мелодию. Несколько минут идет инструментальный проигрыш, обрушивая на слушателей целый вихрь звуков, спад — и снова нагнетание напря­женности, надрывный голос Гиллана...

Песня «Child In Time» до сих пор считается лучшей композицией «Deep Purple».

Секрет необычайной популярности этой группы не только в талантливости музыкантов, их виртуозной игре, но к текстах песен. До «Deep Purple» текст обычно считался вторичным элементом по отношению к музыке, слова были просты до примитивизма. А молодая публика требовала отклика на волновавшие ее проблемы. «Deep Purple» поняли это рань­ше других и не только сами сделали скачок вперед, но и дали другим мощный импульс в этом направлении. Кроме того, они внесли в рок элементы классики, широко использовали наравне с соло-гитарой орган в качестве солирующего инструмента.

После выхода «Deep Purple In Rock» группа проводит триумфальные гастроли, их сорокапятка «Black Night» занимает первое место в хит-параде. Популярность группы непрерывно растет. Со средины лета и до ноября 1970 года группа гастроли­рует в Скандинавии. Здесь с ней произошел очередной курьезный случай. Ребята путешествовали на маленьком «Ягуаре», за ним ехал грузовик с аппаратурой. Так как позади места всем не хватало, то одному из музыкантов приходи­лось сидеть рядом с шофером. Когда очередь дошла до Блэкмора, то он укрылся пальто и свернулся калачиком на полу. Потоком встречного воздуха выбило лобовое стекло. Летящая из едущего впереди грузовика солома, которой был набит его кузов, попадала в кабину «Ягуара». Она засыпала Ричи так, что он стал похож на соломенную скирду. Пришлось прибавить скорость и обогнать грузовик. Но из-за вылетевшего лобового стекла давление в кабине усилилось, в результате чего вылетела задняя боковая дверь...

Весь 1971 год прошел в разъездах. Правда, для выпуска очередной пластинки «Fireball» времени было достаточно. Это была последняя пластинка, записанная на родине. Она вышла в июне, в США, в канун гастролей в этой стране. Финансовое положение музыкантов заметно улучшилось. Прибыв домой, «Deep Purple» нашли себе здесь немалую аудиторию. Но вот незадача — у Роджера Гловера объявилась странная болезнь — перед каждым концертом его схватывали колики в желудке. Врач прописывал ему разные ле­карства, в том числе валениум, но ничего не помогало. В специальной поликлинике, куда он вынужден был обратиться, его признали совершенно здоровым, да еще взяли 200 фун­тов за «ложный» вызов. А боли усиливались, приходилось его подменять на концертах. Желая подбодрить товарища, к нему как-то подошел Блэкмор и, положив руку на плечо, попросил: «Роджер, если ты начнешь умирать, то умри, пожалуйста, на сцене, тогда кремацию твоего трупа мы включим в сценическое шоу». Но шутки шутками, а дела Роджера были из рук вон плохи. Расстроенный, он хотел бросить гастрольные поездки. Но гипнотизер, к которому он обратился по совету друзей, успокоил его: все происходит от волнения перед концертом.

Вообще говоря, шутки Блэкмора были из ряда вон выходящими. Скажем, его любимым занятием была стрельба из рогатки. Обычно при слове «рогатка» нам представляется срезанный сучок дерева, резинка от противогаза и язычок от старого ботинка. В данном случае речь идет о фабричном изделии; некоторые из них, солидно выполненные и достаточно дорогие, имеют прицел и упор в плечо. Такие рогатки бьют далеко и больно. Так вот, чтобы не причинять неприятностей окружающим, Блэкмор стрелял обычно спелым крыжовником. Упражняясь таким образом, Ричи достиг в стрельбе совершенства: на расстоянии 100 метров сбивал с прохожих шляпы, выбивал из рук газеты, сигаретные пачки. Однажды его мишенью стали здоровенные мужики, попавшиеся на глаза по дороге на концерт. Те после, «обстрела» вскочили в свой «Лэндровер» и погнались за маленьким автобусом «Deep Purple». Ребят спасла только автомобильная пробка, в которой застрял автомобиль разъяренных преследователей.

Тем временем акции «Deep Purple» росли. Их пластинка «Fireball», которая вышла в Англии в ноябре 1971 года, поднялась на вершины хит-парадов и еще раз подтвердила их первоклассную репутацию.

В октябре-ноябре планировались концерты в США, но уже после третьего выступления Гиллан заболел желтухой, и выступления пришлось отложить. Через пару месяцев музыканты собираются в швейцарском городе Монтре, куда приехали записывать новый альбом. Хотели это сделать на передвижной студии «Rolling Stones Mobil», в одном из больших концертных залов, где завершались гастроли Фрэнка Заппы. Отправились туда в отличном настроении. Но во время концерта какой-то жизнерадостный идиот выстрелил из ракетницы в потолок, из-за чего начался пожар. Люди не пострадали, а вот здание спасти не удалось.

На дворе стоял холодный декабрь, записываться было не­где. Туристов было мало, и ребятам удалось снять полупу­стую гостиницу «Гранд-Отель». Записывали пластинку в большом Т-образном коридоре, в который можно было попасть, пройдя через черный ход, кухню и два балкона.

Пожар вдохновил музыкантов на новые идеи. Именно о нем повествует песня «Smoke On The Water», ставшая впоследст­вии международным бестселлером. Слова придумал Гиллан. Он набросал их как-то на салфетке, сидя перед окном, за ко­торым виднелось озеро, над которым стелился дым от пожара. А однажды ночью Гловер проснулся весь в поту и почему-то громко произнес «smokeon the water» — «дым над водой». Сначала на него посмотрели, как на невменяемого. А потом кто-то радостно воскликнул: «Да ведь это отличное название песни — «Smoke On The Water». Вместе решили: быть посему. Альбом назвали «Machine Head». Несмотря на тяжелые условия, пластинка удалась, разошлась более чем трехмиллионным тиражом.

Очень насыщен был и 1972 год. Группа провела пять гастрольных поездок по США, была бы и шестая, но неожиданно все та же желтуха свалила с ног Блэкмора, которого после выздоровления посадили на диету. В июле поехали в Рим за­писывать новую пластинку «Who Do We Think We Are». Но записи шли плохо. Ска­зывалась усталость после гастролей, да и внутренняя обста­новка накалялась: Блэкмор все критичнее относился к Гиллану. 9 августа музыканты прервали записи и поехали в Японию. Записи с августовских концертов в этой стране вошли в двойной валовый альбом «Made In Japan».

Япония встретила «Deep Purple» как национальных геро­ев: цветы, плакаты, транспаранты и, к удивлению музыкан­тов, на одном из концертов 12 или 13 тысяч зрителей на незнакомом им языке подхватили знаменитую «Child In Time».

После концертов в Японии Гиллан решил уйти из группы. Он считал, что «Deep Purple» остановились в своем развитии. «И с концертов мы стали уходить, как следует не пропотевши. — сказал как-то он, — Да дело даже и не в поте — исчезло возбуждение, пропал азарт». Ничего не говоря друзьям, он напрямик пишет в Лондон продюсерам о своем намерении уйти, не делая никаких публичных заявлений. Ответ был краток и предельно ясен: доигрывай сезон, контракт есть контракт.

В октябре группа продолжила запись «Who Do We Think We Are». Записи проходили в нервозной обстановке. Шуток и ост­рот уже не было слышно, из рогаток никто не стрелял. Блэк­мор и Гиллан не смотрели друг другу в глаза. Гиллан с ребятами никуда не ходил, самолетом с ними не летал, предпочитая поезд. Блэкмор и Пэйс заявили, что они тоже будут уходить и собирать свои группы. Оставшиеся Лорд и Гловер вряд ли могли сохранить завоеванные позиции.

Эдвардс и Колетта упросили Лорда любой ценой спасти «Deep Purple». После долгих уговоров Лорда Пэйс остался, Блэкмор — тоже, но при условии, что поменяется басист. Говорить об этом прямо в лоб Гловеру не хотелось. Поэтому сговорившаяся тройка решила «выбить» его бойкотом. С ним перестали разговаривать. О том, как это отразилось на нем, свидетельствует такой факт: однажды после концерта репортер сфотографировал Гловера в гримерной. Фотография бы­ла помещена в газете с подписью: «Вот до чего доводит рoк-н-ролл».

В июле 1973 года, когда группа давала концерты в штате Флорида, Гловер, решивший положить конец игре в молчанку, подошел к Эдвардсу и спросил его, в чем дело. Тот отве­чал уклончиво, но видя, что Роджер от него не отстанет, признался, что Блэкмор согласился остаться, только если уйдет Гловер. Обиженный и оскорбленный Гловер тут же подал заявление об уходе. Позже, 29 июля, когда ребята дава­ли концерт в городе Осака (Япония), Блэкмор подошел в Гловеру и сказал, что лично против него ничего не имеет, но его уход необходим из музыкальных соображений. У Родже­ра вновь расстроился желудок, он потерял аппетит. По воз­вращении в Лондон он не выходил из дома три месяца. В итоге Гловер покидает группу.

Новым басистом стал Гленн Хьюз — молодой симпатичный парень с волосами до лопаток, который до этого играл в группе «Trapeze». Кроме игры на бас-гитаре, Хьюз хорошо пел. Но нужен был еще вокалист, и после безуспешных по­исков Лорд дал объявление в «Melody Maker». В ответ на него пришло более 40 бандеролей с предложениями и запися­ми, причем никто не знал, что вокалиста ищут знаменитые «Deep Purple». Тем не менее, все прослушанные кандидаты старались подражать Гиллану. Внимание привлек певец с загадочным голосом — пел он надрывно и брал высокие ноты «в лоб». Видно было, что парень обладает недюжинным потенциалом. Звали его Дэвид Кавердейл. Работал он продавцом в магазине одежды, и стать певцом «Deep Purple» означало для него то же самое, что сельскому чемпиону попасть в олимпийскую сборную страны.

Омолодившаяся группа в конце ноября 1973 года записала новую пластинку «Burn». Из-за океана посыпались предложения. Но музыканты решили их не принимать, прежде чем обкатают новый материал. Делали это во время гастролей по Европе в сравнительно небольших залах. Ска­жем, во Франции аудитория составляла 9-10 тысяч человек за концерт.

В марте отправились в США. Концерты начали с Детрой­та. Из города в город перелетали «Боингом-720-Старшип-1», за месяц проката которого уплатили 127 тысяч долларов. Вы­ступления закончили в Калифорнии, где проходил фести­валь с участием таких «звезд», как «King Crimson», «Black Sabbath», «Emerson, Lake and Palmer» и других. Его посетило около 15 миллионов зрителей. Налицо был и коммерческий успех: только за показ по телевидению «Deep Purple» получили 90 тысяч долларов.

Трудность таких фестивалей заключается в чередовании групп на сцене. Дело в том, что каждый коллектив приезжа­ет со своей аппаратурой, и на ее установку, подключение и настройку уходит не менее часа. А публика не хочет ждать. Это учли в Калифорнии: оборудовали две сцены, проложили по ним рельсы, по которым передвигались три сценических площадки. На одной — выступали, на другой настраивали аппаратуру, на третьей ее разбирали.

«Deep Purple» запланировали свой выход на закате солн­ца, чтобы совместить природный и сценический эффекты. Правда, по регламенту время выхода со временем заката не совпадало, и выступать надо было раньше. Короче, солнце светило, а по времени «Deep Purple» должны были выходить на сцену. К ужасу организаторов, Блэкмор заявил, что на сцену не выйдет. Запахло скандалом. Вбежавший распорядитель дал две минуты на размышление, заявив, что иначе и ноги «Deep Purple» здесь не будет. Время шло, распорядитель сочным баритоном отсчитывает две минуты. Прибегают дея­тели из «Warner Brosers», упрашивают группу начать выступление. С помощью различных уловок вроде исчезновения в туалете удалось затянуть время минут на 40. У организаторов фестиваля лопается терпение, конферансье уже собирается объявить другую группу. Ему не дает вымолвить и слова выбежавший на сцену рабочий группы Оззи Хоп, который выкрикнул: «Вы хотите увидеть «Deep Purple»?» В ответ двухсотпятидесятитысячная толпа взреве­ла: «Y-e-e-e-e-s!». И «пятерка отважных» выскакивает на площадку как раз в тот момент, когда живописное кали­форнийское солнце садилось за горизонт. Эффект был потрясающим!

Концерты снимались четырьмя камерами для показа по телевидению. Телеоператоров предупредили, чтобы они не подходили во время выступления слишком близко к Блэкмору, ибо он может выкинуть какой-либо малоприятный но­мер. Но один из операторов, в поисках эффектного кадра, пренебрег этим, и начал приближаться к Блэкмору. Это ему дорого обошлось: разъяренный Ричи со всего размаху ударил грифом гитары по телекамере. Дорогая линза раскололась, обалдевшего от страха оператора стащили со сцены. Блэкмор продолжал бушевать: поджег облитые бензином колонки — ему, как помните, делать это было не впервой. Взрывной волной его сбило с ног, волосы на нем загорелись.